Книга Темный гений Уолл-стрит. Непонятная жизнь Джея Гулда, короля баронов-разбойников - Edward J. Renehan Jr

наконец признался Джею и Питеру Бринку, еще одному молодому геодезисту, работавшему над картой Ольстера, что он снова банкрот и не может выплатить деньги, причитающиеся им обоим. Вместо зарплаты Гулд и Бринк забрали права Снайдера на карту, а затем привлекли в качестве третьего партнера еще одного молодого землемера по имени Оливер Дж. Тиллсон. В отличие от своих соотечественников, у Джея не было много свободных денег, поэтому он нанялся к своим партнерам за тридцать долларов в месяц плюс плата за питание, согласившись при этом на меньшую долю доходов от карты. (Бринк и Тиллсон делили между собой 80 процентов прибыли, оставляя 20 процентов для Джея). Джей Гулд "в те дни, как и сейчас, был весь в делах", - вспоминал Тиллсон спустя четыре десятилетия после этого эпизода. "Даже за едой он постоянно говорил о картах. Он был рабочим, и мой отец говорил: "Посмотрите на Гулда, разве он не водитель?"".15 Три месяца спустя, когда карта была готова и партнеры рассчитались, Джей ушел с пятью сотнями долларов в качестве своей доли выручки.

Проведя рождественские праздники 1852 года с семьей в их новом доме в центре Роксбери, Джей отправился в Олбани, где получил небольшое поручение помочь в исследовании планируемой настильной дороги между Олбани и Шейкерсвиллом. В Олбани он поселился в доме, принадлежавшем одному из его дядей Море, и вместе с двоюродным братом, Ирамом Море, поступил в Академию Олбани, школу для подготовки к поступлению в колледж. "Школа начинается в 9 утра и заканчивается в два часа дня", - писал Джей своим сестрам. "Одна перемена - пять минут. Едим два раза в день".16 Когда они не были в школе, Ирам помогал Джею выполнять работу по исследованию дощатых дорог. (В этой работе Джей научился пользоваться теодолитом - сложным прибором для точного измерения горизонтальных углов). Два юных кузена вместе ели, вместе учились, а также некоторое время работали вместе в качестве лоббистов, стучась в двери Капитолия штата Нью-Йорк. Объектом их поддержки был законопроект о финансировании полного обследования Эмпайр-Стейт. Законопроект, внесенный представителем Манхэттена и обреченный на провал, предусматривал создание отдельных карт , документирующих каждый округ, которые должны были быть составлены по результатам независимых торгов. "Если этот законопроект пройдет, - писал Джей Джей Оливеру, - думаю, я получу достаточно средств, чтобы доучиться в Йельском колледже, и на этом мои надежды исчерпываются".17

Во всех своих письмах домой Джей выглядел серьезным и трезвым. Тем не менее сестры откровенно беспокоились о его связи с кузеном Айрамом, которого недавно за пьянство уволили из школы в городке Ричмондвилль на Катскиллз. Спиртное было темой, к которой девочки Гулд относились необычайно трепетно. Они хорошо помнили, как их собственная мать, Мэри, вызвала своего отца - Александра Тейлора Мора - к смертному одру, где умоляла его отказаться от спиртного. ("Бедный старик, - писала Полли Гулд, - как быстро слезы катились по лицу моей матери, когда она видела, что он приходит в состоянии алкогольного опьянения"). Теперь, столкнувшись с медленным, но неуклонным провалом своего молочного бизнеса, своим низвержением в мрачную жестяную лавку и все более очевидной несостоятельностью всех своих аристократических притязаний, Джон Гулд тоже пристрастился к бутылке. "У отца есть один недостаток - ты знаешь, в чем он заключается, не хуже меня", - заметила Полли в записке Джеймсу Оливеру. В другом месте она писала: "Испытания и несчастья самого сурового рода сделали его таким человеком, каким он когда-то не был, но он выбрал плохой способ утопить свои проблемы. Я надеюсь, что он еще исправится, хотя знаю, что в его возрасте человек редко меняет свои привычки, они кажутся настолько устойчивыми, что их невозможно изменить. . . . Я надеюсь, что это послужит хорошим уроком для Джейсона, и я верю, что так и будет".18 Полли не о чем было беспокоиться. Вскоре после того, как она написала свои жалобы на Джона Гулда, Джей высказал другу свое искреннее убеждение, что счастье заключается не столько в потворстве, сколько в самоотречении.

Хотя зрелый Джей из вежливости иногда выпивал бокал кларета или шампанского, он гораздо чаще избегал выпивки, так же как табака, азартных игр и привычки сквернословить. Считал ли он эти вещи злом или просто непродуктивными, мы не можем знать, но склоняемся к последнему. В отличие от своего отца, который полностью избегал церкви, Джей посещал службы - сначала, чтобы подшутить над своими сестрами, а затем, чтобы подшутить над своей набожной женой и дочерьми. Но он никогда - в отличие от матери, сестер, жены и дочерей - не выражал свою веру открыто, объявляя себя "рожденным свыше" в Иисусе. Страстные чувства к догмам никогда не были в стиле Гулда. Похоже, он питал лишь самые элементарные религиозные убеждения: номинальную и социально приемлемую преданность той абстрактной вещи, которая называется Господь, но не более того. Важным было то, что происходит здесь и сейчас. "Что касается будущего мира, - сказал он другу примерно в это время, - то, кроме того, что открывает Библия, я не в состоянии постичь его тайны; но что касается настоящего, то я полон решимости использовать все свои силы для реализации самых высоких возможностей этой жизни".19

Глава 5. Крысиные ловушки и карты

Завершив изыскательские работы на дощатой дороге, Джей в начале марта 1853 года уволился из Академии Олбани и отправился в турне по четырем колледжам, которые его интересовали: Йельскому, Ратгерскому, Браунскому и Гарвардскому. Кроме того, он планировал осмотреть достопримечательности Манхэттена - билет туда был куплен его дедом Мором в обмен на услугу. В поездку Джей отправился в сопровождении двоюродного брата Ирама, взяв с собой замысловатую, прекрасно детализированную шкатулку из красного дерева, в которую его и Ирама пьяный дряхлый дед упаковал то, что старик считал самым чудесным изобретением: ярко раскрашенную мышеловку собственного изготовления. Джею было поручено отвезти гаджет и показать его производителям, участвовавшим во Всемирной выставке в нью-йоркском Хрустальном дворце.

Мышеловка стала первым материалом, о котором Джей узнает из нью-йоркских газет: негероическая история о мелкой краже. Джей и Ирам шли к "Паласу" на пересечении Сороковой улицы и Пятой авеню, когда к Джею внезапно подбежал мужчина, схватил коробку и бросился бежать. После погони, длившейся целый квартал, кузены в конце концов поймали грабителя, которого Джей впоследствии назвал "очень сильным парнем". Позднее Джей вспоминал, что вор оказался настолько крупным и крепким, что в конце концов "пожалел", что поймал его, "и попытался отпустить его, но дело в том, что один мой палец зацепился за пуговицу его пальто,